Про конфликт с Романом Муном тоже есть.
Александр Шмурнов не комментировал матчи «Спартака» после той самой игры с «Сочи», но в последнем туре вернулся – «Ротор» смотрели уже вместе. Перед возвращением мы плотно поговорили со Шмурновым – о том, как он начал болеть за «Спартак», о любви к Парижу, о журналистике и Дуде, об Андронове, Черданцеве и Губерниеве.
Шмурнов не торопится ставить на чемпионство Тедеско, но эту команду любит (за то, что она хромая). За «Спартак» начал болеть после вылета в первую лигу
На вопрос, станет ли «Спартак» в этом сезоне чемпионом, Шмурнов отвечает очень осторожно.
«Если брать нулевой тур, то «Спартак» изначально стоит далеко от чемпионства. Сейчас ситуация чуть-чуть улучшилась. Помню, Семин как-то обыграл ЦСКА, за два тура до конца вышел на первое место и вместо того, чтобы ликовать, сказал: «Ну да, наше положение чуть-чуть улучшилось». Вот и положение «Спартака» сейчас тоже чуть-чуть улучшилось».
Шмурнов неожиданно подробно раскрывает понятие спартаковского духа. Записывайте!
«На футбольном поле и на футбольной схеме нет никакого спартаковского духа. Спартаковская игра не в стеночках, забеганиях и коротких передачах. Она именно в менталитете, в единстве, в ощущении того, что нас давят, а мы крепчаем. Футбол существует поверх спартаковского духа, но если духа нет, тогда вообще бессмысленно выходить на поле. А когда он есть, можно назваться «Спартаком», выйти и попытаться выиграть».
За «Спартак» Шмурнов начал болеть в 1976 году, когда команда вылетела в первую лигу. Был на всех домашних матчах, тогда он и понял, что такое спартаковский дух.
«Я проникся тем, что мы слабые, нам плохо, но у нас есть имя, честь, гордость, а на поле битвы что-то получается. Еще большим удовольствием наполняло то, что все идет с позиции слабого, а не с позиции сильного. Я именно поэтому в 90-е годы перестал болеть за «Спартак», потому что не за что было болеть. И так всех победили».
Лекция Шмурнова о Сталине: войну выиграл советский народ, советует прочитать «Дом на набережной», против смертной казни
Шмурнов сформулировал отношение и претензии к Сталину – получилась целая лекция. Здесь приводим фрагмент, полностью рекомендуем послушать на видео.
«Я прочитал очень много книг и знаю много документальных свидетельств о массовых расстрелах людей в 1930-е годы. Мне этого достаточно, чтобы считать Сталина людоедом. Человек был психически неуравновешен, ненормален и свою власть оберегал в том числе и таким террористическими методами.
Войну выиграл советский народ. Нет никакого доказательства, его невозможно привести, что война выиграла благодаря, а не вопреки Сталину.
Война выиграна, а причин тому много. В том числе и невероятный героизм людей, и глупость германского командования, и погодные условия, и помощь США, Англии и так далее. В общем, гигантское количество разных факторов. Эту войну, на мой взгляд, Сталин не выигрывал.
Скажите мне, в чем были виноваты люди, подвергшиеся Голодомору? В чем были виноваты люди раскулаченные и расстрелянные только потому, что у них было больше зерна? В чем виноваты ученые, которые вели не ту линию? В чем были виноваты люди, которые были просто родственниками репрессированных? Виноваты они были только тем, что жили в одно время с людоедом. Но это их несчастье, а не вина.
Сталин вел гражданскую войну, постоянно брал пленных и казнил их. О чем вообще разговор?».
Шмурнов уверен, что Париж в 90-х и сейчас – одно и то же. Реально плакал, когда горел Нотр-Дам
Шмурнов – главный фанат Парижа в нашем футболе. Впервые приехал туда в 1992 году, с тех пор не был только в 2001-м и в 2011-м. Мы задали ему главный вопрос: «Что он отвечает тем, кто называет Париж помойкой»?
«Однажды в Школе современной пьесы Иосиф Райхельгауз сказал очень хорошую фразу: «Настроить себя можно как угодно. Вы можете представить Татьяну Доронину и ее кишечник. И тогда у вас будет совсем другое лицо, когда вы сядете перед ней. Надо оно вам? Вы все время во всем видите только кишечник и его содержимое? Если человек ищет мусор, то у него и душа мусорная, в его душе дерьмо.
Я прекрасно вижу все плохое, что есть в Париже. В кишечнике все это тоже есть. Только если каждую секунду думать о дерьме, то вы сойдете с ума или сами превратитесь в содержимое кишечника. Париж такой же, как и был в 90-е. Да, возможно, стало больше китайского.
Когда горел Нотр-Дам, Шмурнов писал, что он плачет. Это была не метафора.
«В какой-то момент реально расплакался, когда увидел сверху этот крест, мне показалось, что он погибнет навсегда, а это очень большая часть моей жизни. В этот момент немного прослезился, но рядом с Нотр-Дамом стоял мой друг, который говорил с пожарными, оценивал обстановку и сказал мне, что все не так страшно. В тот момент я плакать перестал».
О конфликте с Муном: как придумал выражение «моральный камертон», почему не ушел из футбола и готов пожать руки Кокорину и Мамаеву
Еще разобрали конфликт с Романом Муном, который произошел после интервью на тему Кокорина и Мамаева. Тогда Шмурнов назвал себя моральным камертоном и заявил: «Хочу – слово дам, хочу – слово возьму».
«У меня не было конфликта с Романом Муном, у Романа Муна конфликт с собственной совестью. Я повторю еще раз: после ночи, когда Кокорин, Мамаев и их друзья вели себя как животные (даже не с Паком и стулом, прежде всего с водителем), утром появились подозрения, что футбольные клубы и серьезные структуры их отмажут.
Я написал твит и имел в виду то, что если их вообще не накажут, если они не понесут никакого наказаний, то тогда это вообще не моя история. Я детей с собой заберу, как Гамельнский крысолов, который дудел в дудочку и увел детей из деревни. Потому что не хочу, чтобы мои дети или другие дети верили в то, что такое можно пройти безнаказанно. Кокорина и Мамаева наказали – все, а больше я ничего не обещал.
В слово «отстранят» я вкладывал понятие «отстранят временно» – хотя бы так. Я Муну полтора часа объяснял, что имел в виду, а он выбрал из нашего разговора то, что ему показалось хайпосодержащим.
Я жалею, что Паша Мамаев и Саша Кокорин попали в тюрьму. Мне кажется, достаточным наказанием было бы полгода условно и год отстранения от футбола. Я бы это им назначил. Реальная тюрьма – то, что я действительно переживаю, это ужасно, это плохо.
Меня даже в тот вечер спросили: «А ты хотел бы, чтобы они дальше играли?» Я ответил, что, конечно, хотел бы. Я и Муну это объяснял, он этого не понял. Когда начался суд над Кокориным и Мамаевым, я уже был на их стороне. И сейчас я на их стороне. И если они не слушают всякие глупости, то я готов пожать любому из них руку и сказать, что мне очень жаль, что вы отсидели в тюрьме. Но, надеюсь, вас жизнь теперь многому научила, больше вы так делать не будете».
Будьте первым, кто оставит комментарий!